Дубненские физики исследовали клад, обнаруженный в исторической части Твери и датированный XIII веком. Какие неожиданные результаты удалось получить и почему археологи обратились за помощью к ученым наукограда, телеканалу «360» рассказали кандидат исторических наук, сотрудник Института археологии РАН Ирина Сапрыкина и старший научный сотрудник ЛНФ ОИЯИ Сергей Кичанов.
- Получается, что физическая лаборатория превратилась в сокровищницу. Много артефактов побывало у вас на столе?
Сергей Кичанов: Действительно, на нашем научном приборе побывало столько артефактов, что можно было бы открыть целый музей исследованных объектов. Дело в том, что в ОИЯИ есть уникальный нейтронный реактор, который позволяет с помощью различных методов исследовать разные материалы. И в последнее время завязалось тесное сотрудничество с Институтом археологии РАН по изучению объектов культурного наследия.
- Как возникла сама идея такого сотрудничества «физики-археологи»? С чего все началось?
Ирина Сапрыкина: Посещая конференции, мы видели, что наши иностранные коллеги применяют очень разный спектр физических методов, причем новейших. И мы обратились к французским физикам с просьбой нам помочь. Но нам сказали, что вы очень далеко ходите — в ОИЯИ (г. Дубна) есть приборы аналогичного класса. Вот так и началось наше сотрудничество.
- Эти исследования уникальны для России, их проводят только в ОИЯИ — благодаря чему это стало возможно?
Сергей Кичанов: На нашем реакторе развито достаточное количество методик, но в последние годы был совершен прорыв в развитии новой. Речь идет о нейтронной томографии. Она позволяет проникнуть взору ученого внутрь различных материалов. Любых — от турбинных лопаток до палеонтологических объектов.
- А с чем конкретно археологи не смогли справиться самостоятельно, что им понадобилась помощь физиков?
Ирина Сапрыкина: К примеру, когда мы изучаем остатки древних производств, мы обязаны использовать методы, которые позволяют получить данные о внутреннем строении материала, о типе материала, о том, как он был изготовлен, откуда было получено сырье. Если мы берем какой-то массивный объект, собранный из нескольких деталей, мы не видим, как и что крепилось внутри, а с помощью метода нейтронной томографии теперь мы можем это увидеть. Причем самое главное, ничего не повреждая.
Это одно из правил современных археологических исследований, сохранить объект в том виде, в котором мы его нашли. К тому же, часто изделия попадают к нам не только грязные и корродированные, но и побывавшие в огне. И когда начинается реставрация, очень многие вещи утрачиваются с поверхности. А этот метод позволяет воссоздать участки позолоты, чернения и помогает реставраторам вернуть объекту первоначальный вид. Ведь если мы знаем, с чем имеем дело, мы знаем, как с этим работать, какие выбрать подходы, какие реактивы, способы очистки и консервации. Что касается тверского клада, то, благодаря этому методу мы впервые получили данные по технике изготовления таких известных древнерусских украшений, как лучевые колты.
Всегда у исследователей возникал вопрос: а как это было сделано? Ведь невозможно эту вещь разобрать, потому что мы ее никогда не соберем. Благодаря методу нейтронной томографии, мы посмотрели на нее изнутри — из каких мельчайших деталей все было собрано, какие были дополнительные элементы для того, чтобы эта вещь не рассыпалась, когда ее носили, где были ребра жесткости, какие этапы пайки применялись. То есть, все это удалось реконструировать, не трогая сам объект. И сейчас мы можем полностью воссоздать весь технологический процесс изготовления таких украшений.
- Получается, что совершен научный прорыв?
Сергей Кичанов: Да, потому что хотя, с одной стороны, в каждый момент мы решаем какую-то локальную задачу, она является предпосылкой к решению более глобальной.
- Дальнейшее сотрудничество предполагается?
Сергей Кичанов: Да, мы планируем развиваться, приобретать новые детекторные системы, пробовать применять новые подходы, которые, возможно, помогут получать еще больше новой информации и новых прорывных результатов.